СЕРГЕЙ ЧЕКРЫЖОВ

«Мне всегда хотелось исследовать разные музыкальные направления практически — т.е. сочинять в этих жанрах.»

СЕРГЕЙ ЧЕКРЫЖОВ

«Те, кто хорошо помнит телевидение 90-х годов с его разнообразием интересных и душевных передач, прекрасными ведущими и нетривиальной рекламой, наверняка не забыли музыку, сопровождавшую программы тех лет» © ФДЛ
Главная » Статьи » Пресса

МНЕ ВСЕГДА БЫЛО ИНТЕРЕСНО ЗАНИМАТЬСЯ ВСЕМ

Мы продолжаем общаться с различными известными людьми. На этот раз мы встретились с Сергеем Чекрыжовым ― композитором и аранжировщиком, клавишником группы «Несчастный Случай», написавшим музыку к таким известным фильмам, как «Слуга Государев», «День Выборов», «О чём ещё говорят мужчины», «Рейдер», сериалам «Я вернусь», «Станица», «Холостяки», спектаклям «Конёк-Горбунок», «Белоснежка» (МХТ им. А.П. Чехова), «Остров Сокровищ», «Таланты и покойники» (театр им. А.С. Пушкина). Те, кто хорошо помнит телевидение 90-х годов с его разнообразием интересных и душевных передач, прекрасными ведущими и нетривиальной рекламой, наверняка не забыли музыку, сопровождавшую программы «Оба-на», «Времечко» (АТВ), «Герой дня», «Намедни» (НТВ), «Моя семья», «Утренняя почта», «В мире животных» (ОРТ), «Сам себе режиссёр» (РТР), игры «Звёздный час», «Пойми меня», «Царь горы», «Русская рулетка», которую написал Сергей.

Кроме того, Сергей во многих отношениях человек необычный. Закончив механико-математический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова и поступив в аспирантуру, он решил в корне изменить свою жизнь и пошёл в музыкальное училище, а затем в Консерваторию.

Он обладает огромной работоспособностью, прекрасно разбирается в классической и современной музыке, а также является очень эрудированным человеком в целом.

 

Финансы для людей: Сталкивались ли Вы когда-нибудь с банками? Какими банковскими продуктами Вы пользовались?

Сергей Чекрыжов: С банками я сталкивался. Конечно, у меня, как и у всех сейчас, есть банковская карта. Примерно пять лет назад я брал ипотеку. С ней всё сложилось довольно удачно: кредит я оформлял в рублях, тогда их курс рос, и я даже оказался в небольшом выигрыше.

 

ФДЛ: Сотрудничали ли Вы с какими-нибудь другими финансовыми компаниями, например, с негосударственными пенсионными фондами?

СЧ: Нет. Я не надеюсь на пенсионные накопления и пытаюсь обеспечить свою старость другими способами.

 

ФДЛ: Как получилось так, что выпускник механико-математического факультета МГУ вдруг стал профессионально заниматься музыкой?

СЧ: Наверное, на это повлияла ситуация, сложившаяся во второй половине 80-х. Еще в детстве (с шести лет до девятого класса) я учился в детской музыкально-хоровой школе «Восход». Сейчас она не очень известна, но в своё время входила в пятёрку лучших школ Москвы. Мы занимались три-четыре дня в неделю часов по шесть. Я оказался одним из лучших учеников за всю историю школы. Уже тогда я писал музыку ― романсы, танго, импровизировал. Все преподаватели советовали мне идти в музыкальное училище.

В то же время у меня были способности к математике ― я участвовал в олимпиадах, учился на все пятёрки, окончил школу с золотой медалью. Мои родители ― представители технической интеллигенции ― говорили: «Кем ты можешь стать, если продолжишь заниматься музыкой? Учителем? Закончишь ты училище, потом, не дай Бог, пойдёшь в армию, всё себе испортишь, поступишь в военный оркестр». В общем, они безо всякого нажима объяснили мне, что лучше стать математиком, раз это у меня хорошо получается. По их мнению, мне следовало стать учёным, а музыкой заниматься в качестве хобби, как, например, Никитины. В итоге я согласился с ними, так как ещё не понимал, что мне самому нужно, предпринял попытку поступить в университет, и она оказалась удачной. Поступив на первый курс (это был 1984 год), я записался сразу же в три кружка: в академический хор, в студию художественного слова и в студенческий театр, где и познакомился с «Несчастным Случаем», играл драматические роли. Мехмат я окончил в 1989 году, меня взяли в аспирантуру, где я провёл ещё год. Тогда уже всё в стране начало разваливаться, система образования рассыпалась. Я стал интересоваться, куда меня направят. Выяснилось, что на кафедре из 300 человек оставляли одного-двух, чтобы попасть в Институт им. Стеклова, нужно быть выдающимся умом, да и брали туда тоже всего пять человек, можно было ещё пойти в «ящик», работать программистом. В общем, я не видел для себя никакой перспективы, несмотря на то, что уже начал писать диссертацию. Параллельно я активно участвовал в жизни студенческого театра, уже писал музыку к спектаклям, ездил на гастроли с группой.

В 1987 году основатели «Авторского телевидения» Анатолий Малкин и Кира Прошутинская доверили мне написание заставки для него. В итоге я стал одним из первых телекомпозиторов ― в Советском Союзе для заставок обычно брали готовую музыку. Мы познакомились с Игорем Угольниковым, и мне предложили написать музыку для его программы «Оба-на». Ко времени окончания университета на моём счету была музыка для нескольких документальных фильмов и целых каналов.

Я был в смятении и не знал, что делать. Сёстры Радченко, руководители музыкальной школы, посоветовали мне продолжить учиться музыке. В итоге я ушёл из аспирантуры и поступил в музыкальное училище при Консерватории. Для меня это был довольно серьёзный шаг. Тогда у меня уже имелся заработок, но я боялся остаться не у дел.

Затем покойный Влад Листьев позвал меня написать музыку для передачи «Звёздный час», которую вёл Сергей Супонев. Моя работа всем понравилась. Потом вмести с ними я оформил программу «Царь горы», и, наверное, благодаря этому меня пригласили стать музыкальным дизайнером Первого канала. Там я проработал с 1994 по 2001 г. Параллельно я трудился на НТВ, где сделал упаковку программ «Герой дня», «Намедни», множество межпрограммных заставок. Годом позже (в 1996-1997 гг.) я написал заставки для Российского телевидения, параллельно продолжая работать на Первом канале и учиться (экстерном: в 1992-1995 гг. в училище, в 1995-2000 гг. в Консерватории).

 

ФДЛ: Продолжаете ли Вы сейчас работать на телевидении?

СЧ: Нет. Последней моей крупной работой была программа «Русская рулетка», которую в 2002-2004 годах вёл Валдис Пельш.

 

ФДЛ: Вы уже выросли из телевизионной музыки или Вам просто не нравится современное телевидение?

СЧ: Всё вместе. Эта работа стала менее престижной, так как рекламное время подорожало, заставки сократились и на телевидении понадобились люди, обладающие, скорее, диджейскими качествами. Я перестал видеть себя на телевидении, мне там неинтересно, негде развернуться. Да и платить почти перестали.

Если раньше я бросался в студию писать за неделю 100 заставок, то потом стал понимать, что это «соковыжималка» ― музыку поиграют год, а затем нужно писать новую. Мне захотелось делать что-то более серьёзное.

 

ФДЛ: Сейчас Вы в основном работаете в кино и театре. Отличается ли эта работа от написания музыки для телевидения?

СЧ: Это совершенно разные вещи. В музыке для кино и театра есть общие принципы. Некоторые режиссёры даже записывают свои спектакли на видео, а потом рассказывают мне, какие темы к ним лучше написать. Телевидение в свою очередь сейчас настолько срослось с рекламой, что там не осталось почти ничего авторского. Хотя там ещё работают довольно интересные люди.

Первый фильм, для которого я написал музыку, вышел в 1993 году, а основные мои работы приходятся на 2000-е. Всего в кино я сделал чуть больше 20 работ.

Правда, кино в последнее время меня стало расстраивать. Оно тоже потихоньку превращается в рекламу ― в нём слишком много продакт-плейсмента. Интересные фильмы, такие как «Географ глобус пропил», ещё выходят, но это, скорее фестивальное кино. Мне бы очень хотелось в нём работать, но каждый режиссёр, естественно, сотрудничает со своим композитором. Если кто-то из моих знакомых решит сделать такой фильм, я с удовольствием приму участие в его создании.

Как правило, канал оказывает сильное давление на режиссёра, и он действует по шаблону. Работа в кино перестала быть творческой, теперь всё в нём просчитывается. В итоге у композитора оказывается гораздо меньше свободы, чем, например, лет пят назад. К тому же сейчас снимается два типа фильмов ― высокобюджетные блокбастеры и многочисленные сериалы, причём большинство из них некачественные, а под такую картинку писать музыку скучно. Треки к ним чуть ли не покупаются в специальных музыкальных библиотеках (как фотографии на фотобанках).

Театр пока жив, в нём ещё осталось место для эксперимента, авангарда.

 

ФДЛ: Вы никогда не думали стать песенником или заняться академической музыкой?

СЧ: Всю свою академическую музыку, в основном камерную вокальную, я писал в Консерватории. Я знаю, что мои романсы пели; возможно, их до сих пор кто-то исполняет. Написание такой музыки требует гораздо больше времени, а её исполняемость ниже. У меня остались задумки, поэтому, как только у меня появится время, я обязательно претворю их в жизнь.

Песни я обычно пишу только для «Несчастного Случая». Кроме того, иногда меня об этом просят, например, Ирина Богушевская, для альбомов которой я делаю аранжировки двух-трех песен.

 

ФДЛ: В основном песни «Несчастного Случая» довольно задорные. Вас можно назвать оптимистами?

СЧ: Мы пытаемся бодриться, не даём себе унывать. Конечно, в жизни каждого человека есть место депрессии, причём с годами уныние проявляется всё заметнее, но мы стараемся смотреть на мир более позитивно.

 

ФДЛ: Возможно, в этом и есть секрет успеха группы?

СЧ: Надеюсь. Вообще об успехе сначала никто не думал и даже не догадывался. Мы до сих пор считаем, что не являемся коммерческой группой. Наверное, нас знают в первую очередь благодаря тому, что мы уже на протяжении длительного времени занимаем свою оригинальную нишу.

В 90-е годы у нас неоднократно была возможность стать такими же, как, например, «Чайф» или «Наутилус». Но каждый раз мы то с кем-то ссорились, то что-то не так получалось. Мы никогда не были в тусовке, у нас довольно узкий круг знакомых, с которыми мы выступаем. Это Андрей Макаревич, Максим Леонидов, «Ногу свело», «БИ-2», до гибели Артура Пилявина мы сотрудничали с группой «Квартал».

Возможно, на «Несчастный Случай» наложило отпечаток то, что мы начинали в театральной студенческой среде. Конечно, сейчас мы её переросли, но многие до сих пор считают нас КВНщиками. Хотя я не сказал бы, что это так. Остались только элементы весёлого шоу.

 

ФДЛ: Можно ли говорить о том, что группа ― это творческая отдушина, а кино и театр ― способ зарабатывания денег?

 СЧ: Мне всегда было интересно заниматься всем, двигать разные направления. Я бы сказал, что театр и кино ― это отдушина (в них денег особо не заработаешь), а группа ― дитя, которое нужно развивать. Периодически она становится то отдушиной, то обязанностью, ведь её постоянно нужно поддерживать, необходимо писать, искать что-то новое. Это очень трудно. Лёша Кортнев периодически стонет, что не знает, о чём писать, но потом материал набирается.

Одно время я сочинял музыку для рекламных роликов. С одной стороны, это приносило деньги, с другой ― мне было интересно работать в этом жанре ― в рекламе нужно создать определённое настроение, но в то же время уложиться в жёсткий хронометраж, сделать акцент в определённых местах. Подобная работа позволяет совершенствовать технику. Одно время меня даже включали в пятерку самых успешных рекламных композиторов. Мне было приятно, хотя лучше бы речь шла о кино и театре (смеётся).

 

ФДЛ: Вы ― человек очень работоспособный, много трудитесь. Остаётся ли у Вас свободное время? Как Вы его проводите?

СЧ: Мои увлечения в основном связаны со спортом. В университете я играл в волейбол, но сейчас бросил ― болят пальцы. Занимаюсь горными лыжами, сёрфингом, плаванием. Правда, на увлечения сейчас остаётся меньше времени – работоспособность с годами падает. Если раньше я горел, работал ночами, то сейчас у меня нет ни сил, ни желания (кроме случаев, когда передо мной стоят какие-то масштабные задачи).




 
Бесплатный хостинг uCoz